Став сенсацией уходящего года и продав более миллиона экземпляров своего второго альбома, A Beautiful Lie, 30 Seconds to Mars доказали, что они являются чем-то большим, чем просто хобби Джареда Лето. Мы поймали (рок) звезду в парижском отеле для того, чтобы поговорить не об успехе и блеске, а конкретно о музыке.

Несмотря на всю свою звёздность, Джареду Лето, как и всем остальным, пришлось ждать, пока его группа выберется на мировой рынок, чтобы активные деятели музыкального бизнеса начали вкладывать свои гроши в его проект. Но сегодня, когда последний альбом 30 Seconds to Mars является платиновым в Америке и когда группа, наконец, протаптывает себе дорожку в Европе, им нужно выделить гостинную в отеле Костес, сводить в самые важные места в Париже, где жизнь бьёт ключём, вызвать врача, который берёт от ста эвро за один приём, для того, чтобы тот осмотрел ногу фронтмена, у которого возникли некоторые проблемы. Но, о чудо, во время интервью Джаред очень радушен (спасибо голливудскому воспитанию) и вместе со своим братом Шенноном (барабанщиком 30 Seconds…) они пытаются вспомнить свои первые музкальные опыты.

Вы помните кто развил в вас ваши музыкальные интересы и пристрастия?

Джаред Лето: Я помню, что когда мы были ещё мальчишками, один мамин друг, его звали Джеймс, принёс нам однажды несколько дисков…(обращаясь к Шеннону, сидящему рядом с ним),а ты помнишь?

Шеннон Лето: Ну конечно! Я прекрасно помню тот день.

Джаред: Это были очень хорошие диски… А что конкретно там было?

Шеннон: были Deep Purple, The Cream…

Джаред: А, точно, вспоминаю. Там ещё Fleetwood Mac, Steely Dan были, все выдающиеся представители классического рока. И хоть, как и все дети, мы слушали разную музыку, но эти группы действительно повлияли на наши дальнейшие музыкальные пристрастия.

Шеннон: Мы слушали эту музыку в частности потому, что наша мать питала к ней расположение.

Ваша страсть к рок-музыке длится ещё с подросткового возраста?

Джаред: Да, но для меня в меньшей степени. Шеннон всегда больше интересовался музыкой, чем я (Шеннон соглашается).

Шеннон, в то время, как большинство ребят выбирают гитару, чтобы произвести впечатление на девушек, ты отдал предпочтение барабанам. Почему?

Шеннон: О! Ну это очень важный вопрос! И в то же время очень сложный, потому мне всегда было трудно объяснить свой выбор. Всё, что я знаю, так это то, что сколько я себя помню, я всегда стучал по всем предметам, которые попадались на глаза. И поскольку музыка постоянно была у меня в голове, вполне естественно, что я начал пытаться её играть. После многочисленных попыток освоить разные музыкальные инструменты, я в итоге остановил свой выбор на ударных, потому что почувствовал, что именно таким образом мне будет лучше всего и легче всего выражать себя.

Кто из барабанщиков повлиял на твою игру?

Сложно сказать, ну, например…хммм…

Джаред: Тебе всегда нравился Джон Бонэм (барабанщик Led Zeppelin - прим. редактора), разве нет?

Шеннон: Да, а ещё Стюарт Копленд из The Police.

Джаред, что касается тебя, ты сразу начал играть на гитаре?

Джаред: Не совсем. Очень долгое время перед тем, как начать учиться играть на каком-либо инструменте, я просто слушал. К тому же, перед тем как учиться играть на гитаре, я пробовал играть на пианино. Возможно, мне стоило бы больше практиковаться игре на гитаре (смеётся)! (Джаред останавливается на некоторое время, жалуясь на боль в колене, которая доставила неприятности ещё во время концерта вчера вечером - прим. редактора). То есть меня всегда интересовало искусство, в том числе и музыка. Просто мои предпочтения увлекли меня за собой в область визуально - художественных дисциплин (после школы Джаред изучал живопись и постановку фильмов - прим. ред.). А группа, которая подтолкнула меня, к тому, чтобы сделать шаг и начать сочинять музыку самостоятельно - это Pink Floyd.

Что такое необычное было в этой группе, на твой взгляд?

Ну, просто я думаю они цепляли меня больше, чем другие. Их сильная и отчасти космическая музыка всегда захватывала меня. Мне кажется, они именно те, кому удалось направить меня область, где я нахожусь. Я всегда чувствовал какую-то особенную связь между музыкой этой группы и собой. Какое-то совершенно уникальное ощущение, отличающееся от всего того, что я чувствовал, когда слушал другие группы.

Вместе заниматься музыкой вы начали только, когда образовали 30 Seconds to Mars. Есть ли между вами какая-то особенная связь в музыкальном плане вследствие того, что вы братья?

Шеннон: Что касается музыки, я помню, мы как-то сразу почувствовали, что находимся на одном гребне волны. Так получилось, что когда мы начали играть вместе, у нас появилось странное ощущение, что мы были созданы для этого, что нам доставляет огромное удовольствие вместе делать музыку, да и то, что у нас получалось, нас полностью удовлетворяло.

Тот факт, что ты играешь в группе и записываешь альбомы с кем-то, кого прекрасно знаешь, с кем вместе вырос, не вызывает ли это порой некоторых трудностей?

Джаред: Ну конечно это непросто, но и во многих отношениях полезно. Кроме того, нас связывают верность и взаимопонимание, которые невозможно сравнить ни с чем, и очевидно невозможно встретить среди других музыкантов. И потом, стареть вместе, разделять друг с другом это увлекательное приключение и наблюдать, как наша мечта день за днём становится реальностью - всё это порождает очень сильные чувства, которые трудно даже описать.

Является ли эта особенная связь между вами причиной такой глубины, такой индивидуальности и цельности звучания 30 Seconds to Mars?

Шеннон: Конечно. И это совершенно естественно, мы ведь выросли вместе и слушали одинаковые группы. Вполне понятно, что, находясь под влиянием одних и тех же групп, мы приходим к одному звучанию, которое кроется в самом сердце музыки, создаваемой нами.